Пионер Советского Союза - Страница 24

— Извините, — сквозь слёзы прокашляла Ленка. — Я только чай вскипятить себе хотела…

* * *

Всех мужчин из кухни выставили вон, только женщины остались. Там Ленку купали в Вовкином корыте, как маленькую. Конечно, Ленка уже слишком большая, чтобы в корыте купаться, но в таком виде, в какой она привела себя, ей и до бани не дойти. Приходится купаться дома.

Женщины нагрели воду на плите (предварительно почистив топку, которую бестолковая Ленка водой залила), стянули с Ленки её грязные тряпки и засунули ту в корыто. А затем, не обращая внимания на её писки, отмыли Ленку с мылом. Пока мыли, моя мамка и тётя Зина ползали по полу с тряпками, убирая чёрную лужу, которую там сделала Ленка.

В общем, с пониманием все отнеслись, особо и не ругали больную на голову девочку. Так, поворчали просто для порядка немного и успокоились.

А вот одеть отмытую Ленку не во что было. Её возраста девчонок у нас не было в квартире. Идти в поисках одежды по другим квартирам в половине пятого утра не слишком удобно. У тёти Зины ночные рубашки её дочери оставались ещё, она дала одну (дочь у неё давно выросла и замуж вышла, но рубашки старые её остались), но белья не было. Вот тут-то я и отыгрался. Ленка мне тогда свои трусы приносила девчачьи. Ну, а теперь моя очередь! По размеру ей только мои вещи и подходят. И пришлось Ленке мои трусы и майку натягивать, а сверху уже ночную рубашку.

Ну, я думал, что она ночную рубашку наденет. На самом деле она своё платье старинное надела. Говорит, всё равно утро уже, вставать пора. И все остальные с ней согласились. Утро. Пока убирались на кухне да Ленку купали, совсем рассвело. Наступило утро. Только Вовка спит ещё, один во всей квартире.

А все остальные, кроме Вовки, на кухне собрались и сели завтракать. Понедельник, начинается новая рабочая неделя…

* * *

— …Ну, как же ты так, Леночка?

— Извините, тётя Зина. И вообще, я уже извинилась, и не раз. Может, хватит?

— Да просто у нас в голове не укладывается, зачем ты так кухню испоганила?

— Я что, специально, да? Специально?!

— Ну, ну, не шуми! Остынь. Никто не ругает тебя.

— Да откуда я знала, что там ещё какая-то чёртова "вьюшка" наверху есть? Её, оказывается, открывать нужно. А я знала? Я думала, дров напихать в печь, поджечь, она и греть станет.

— Леночка, ну как же без вьюшки? А дым куда пойдёт?

— В трубу.

— А труба этой вьюшкой и перекрыта, вот в кухню дым и пошёл.

— Да, я поняла. Просто я не знала раньше про вьюшку.

— Где же ты жила? У вас печки дома не было?

— У нас… эээ… а я не помню.

— Бедненькая. Ну, Леночка, забыла про вьюшку, бог с ней. Но зачем же воду в плиту лить было?

— А как она выключается? Я полено одно вытащила, так оно на полу гореть продолжило. Ещё пожар бы устроила. Залила полено, а потом и печку заливать стала из кастрюли. Чего смотрите? Ну, забыла я, как печку выключать! А по правилам как? Где у неё кнопка?

— Какая кнопка?

— Ну, как печку выключают?

— Нужно закрыть дверцу, дрова и прогорят со временем.

— Ага, закрыть, а дым куда?

— В трубу.

— Так он не лезет в трубу, в кухню прётся.

— Это потому, что вьюшка закрыта была. Тебе чего намазать на хлеб, Леночка, масло или паштет вот есть ещё у нас печёночный? Тётя Зина вчера делала.

— Паштет? Вкусный, наверное. Давайте паштет.

— Или вот ещё смотри что есть.

— Чего это?

— Да вот. Видела когда такое?

— Вау!!

— Не ругайся. Не хочешь — не ешь. Оставь. Это у дяди Игоря на заводе давали такое, так он вместо того, чтобы две банки тушёнки взять, пять банок этого взял. Обалдуй.

— А… а Вы не едите это?

— Это? Ну… попробовали. Как-то не пошло.

— А мне можно? Немножко.

— Хочешь?! Конечно, бери, сколько надо, Леночка! Да хоть всё кушай, на здоровье (шёпотом в сторону: всё равно собакам выбрасывать).

— Ой, тогда я… бутерброд… два то есть. В смысле, три… пары… И погуще…

* * *

Я отвёл Вовку в детский сад и вернулся домой. Мне выходить нельзя из дома, я наказан. Ленка же к моему приходу доела-таки свои бутерброды, и спать завалилась. Конечно, устала она, пол ночи не спать. Надо же, потащилась в середине ночи чай себе готовить! Она, говорит, часто так дома делала. Ночью чай пила. Вот и у нас захотела.

А то, что огонь в плите не смогла развести нормально с первого раза, так то и не страшно. Я у них тоже с электрической плитой намучался поначалу. И Ленка ничуть не смеялась надо мной, когда узнала, и питекантропом всего пару раз и назвала, да и то совсем не зло и не обидно. И я не стану смеяться.

Оставил Ленку спать в кровати Вовки и вышел на кухню. Н-да, гарью всё равно воняет, хоть и помыли всё и проветриваем до сих пор. Посуду мамка помыть велела. Ладно, сейчас тёплой воды нагрею и помою, мне не сложно. Всё равно делать нечего, гулять-то идти нельзя. Конечно, я не заперт, но мамка с меня честное пионерское взяла, что без её разрешения я выходить не буду. Разве такую клятву нарушишь? Вот и сижу я дома.

Собрал грязную посуду и перенёс её к раковине. На плите вода греется, посуду мыть. Банки пустые выбросить можно, не нужны они. Ленка, однако, сильна покушать! Сразу две банки сожрала, ещё и облизывалась. А мамка нам с Вовкой эту дрянь в рот впихивать замучалась. Ну, не нравится она нам, не нравится! А Ленке, похоже, нравится. Вот и здорово! Пусть съест эту гадость, прежде чем в будущее возвращаться. Ну, хоть одну баночку ещё пусть съест! А то мне отраву такую вместе с Вовкой доедать придётся. Хоть одну баночку, а? Лучше две. Идеально — три. Больше трёх нет у нас, да и папка такого дерьма больше не принесёт никогда, учёный теперь.